Исторические истории

И первая история от меня о том, как я видел развитие Находки десять лет назад. Возможно я постил это на нахинфо. Но это не точно.
Ну и вроде нормально изложил. Только один момент недавно стал спорным – первичность асфальта на Ленинской.

  Расскажу я вам историю, ребята. О дороге, об асфальте и о демонстрациях.
Начну я, пожалуй, с 1946-го года.
   Вообще-то правильнее было бы начать с апреля 1939-го, с приезда товарища Жданова, который посмотрев на всё это безобразие – крайне непригодную к использованию бухту – вдруг, ни с того ни с сего заявил: «На этом месте будет прекрасный город-порт!» Наверно нам стоит сказать спасибо Андрею Александровичу за такие слова. Это был ключевой поворотный момент в истории нашего местечка. В те давние годы не принято было возражать председателям Верховного Совета и членам Политбюро. И уже в октябре 1939 года принимается постановление Совнаркома СССР «О перенесении владивостокского торгового и рыбного портов в бухту Находка».
Вот с этого момента надо бы начать мой рассказ, поскольку тут же и понеслось. Уже в следующем году населённый пункт Находка получил статус рабочего посёлка. И всё заверте.
Но тут случилась война. И вновь медленно пошла вперёд наша история только в 1944-м.
Потому начну я таки с 1946 года.
  Что было в Находке в 1946-м году? Да ничего не было.
   Непосредственно сама бухта пребывала в своём девственном первозданном виде. Ну почти. Никаких портов, никаких причалов. Кстати, никаких рыболовецких участков в бухте тоже не было. Единственное подобие причала в районе «Сучанского» магазина, ещё возможно на Лесозаводе, и больше нигде.
Каменных зданий в Находке тогда было – по пальцам пересчитать – пара штук на Астафьева, пара на Нефтебазе, ещё пара на Гоголевском, один на Заводской, ну и пара в районе Площади. Всё.
Остальное – частный сектор и бараки, бараки, бараки. И ещё бараки.
И ни одного метра асфальта. Нигде.
   Насколько можно судить, тогда, как и сейчас, власти располагались на Площади. Там же была и администрация основной производственной конторы того времени «Дальстроя».
И сразу перескочим в 1949 год. Уже ведётся интенсивное строительство жилых домов. С привлечением сил заключённых и даже иностранных специалистов из братской Японии. Но, почему-то, не вокруг административного центра, а как раз в противоположной стороне города. На Третьем и Втором участках. Этот странный факт, полагаю, можно объяснить планами строительства ПСРЗ. То есть строили жильё для заводчан. Построена почти вся Тимирязева, большой массив в районе будущего Моручилища – Лермонтова, Парковая, Северная, Гончарова, Гагарина.
При этом на Ленинской всего четыре дома. На Площади – три. Получается, что центром жизни города в 1949-м году была даже не Ленинская, а Второй и Третий участки. Интересно бы узнать, как выглядела тогда центральная часть Ленинской. Насчёт праздничных демонстраций в то время – история тёмная, но будем придерживаться версии о проведении их на Площади.
Итак, 1949 год – ни одного метра асфальта. Только Портовую замостили асфальтовыми блоками, доставленными аж из Куйбышева с Волги (это отдельная, не очень ясная история). Возможно это было сделано ещё до войны. Значит первая в городе дрога с покрытием – это улица Портовая.
1954-й. Продолжается интенсивная застройка Второго и Третьего участков. Но теперь подключается и Ленинская. И тогда, именно на Ленинской, был положен первый в городе асфальт. И туда постепенно перемещается центр города. И вот тут вспомнили про административный центр. Что его тоже надо как-то облагородить. Очевидно, нормальной дороги с Ленинской до Площади так и не было. Приняли решение и составили план о соединении Центра и Административного центра.
   И началось. Началось строительство дороги с Ленинской в сторону Площади. Параллельно на самой Площади стали возводить административные здания, кинотеатр «Буревестник», сперва он назывался «Строитель», потом гостиницу и ресторан «Восток». На время строительства проведение демонстраций перенесли на Ленинскую. В 1956-м году даже городской автобус ходил с Ленинской до Площади через территорию Торгового порта. Очевидно в то время взрывали скалу и снижали уровень дороги у сопки Тобольской.
В 1958-м году построили ДКМ и Ленинская приобрела свой окончательный вид. И полностью сформировалась, как центр города. В 1958 году закончили строительство новых зданий на Площади и положили асфальт.
   В 1960-м году этот этап в развитии Находки был завершён. Была застроена Ленинская, оформилась Площадь и оба района были соединены асфальтовой дорогой.
И с 1960 года демонстрации вновь проходят на Площади. Правда центром города она пока ещё не стала.

Попался мне тут материал по ресторану «Надежда». Это реферат Андрея Кадышева, ученика 8 «А» класса МГУ им. Г.И. Невельского. Написан он в 2005-м году.
Считаю, что данная работа вполне достойна публикации здесь.
(немного подредактировал синтаксис и орфографию)

    В эти дни наш город отмечает не только светлый 55-летний юбилей со дня рождения, но и печальную 5-летнюю годовщину сожжения шхуны «Надежда», которая была прекрасным символом города моряков и рыбаков. Её надо было хранить и оберегать во что бы то ни стало. Но из неё устроили дьявольский костёр. В те дни власти обещали нам построить на перевале новый символ, но по сей день это место пусто. Всякий раз, проезжая мимо, мне стыдно за пустые обещания наших властей.

    В 1975 году в честь 25-летия со дня рождения нашего города на Находкинском (ранее Американском) перевале  началось строительство комплекса въезда в Находку. Авторами проекта были: архитекторы Ремизов Владимир Иванович и Юран, художники Белов и Тимченко, скульптор Куриленко.
По проекту в комплекс входили: пилоны с названием города, стела и придорожный ресторан, который по предложению Первого секретаря Горкома КПСС Гайдамаченко должен был располагаться в старой шхуне.
    По предложению тогдашнего главного архитектора города В.И. Ремизова для этой цели была использована старая зверобойная шхуна «Кооператор», которая к тому времени по старости вышла из строя и доживала свой век, стоя у берега в районе Торгового порта.
Эта шхуна была построена в Швеции [ошибка, на самом деле в Финляндии в г. Турку. Прим. ред.] и занималась зверобойным промыслом в Охотском и Беринговом морях. Однако в 50-х годах прошлого столетия этот промысел был запрещён, и по счастливому стечению обстоятельств эта шхуна нашла вечный покой у берегов бухты Находка.
В связи с тем, что судно по своему размеру было достаточно велико, доставка на Находкинский перевал судна целиком была невозможна. В связи с этим Приморскому судоремонтному заводу было поручено распилить шхуну. Распиливали обычной пилой «Дружба», так как она была сделана из дуба, а киль из березы. Этими работами руководил Дутиков Александр, в его подчинении было два плотника (Головач Николай и Пакельчук Владимир) и два такелажника Шхуну распилили на три части: носовая, весом 45 тонн, средняя – 60 тонн и кормовая – 40 тонн. А так же рубка весом 10 тонн.
    В ходе исследовательской работы я пытался найти какие-либо документы по работе на шхуне в архивах ПСРЗ. Обращался к смотрителю заводского музея Лазаревой Валентине Григорьевне, которая с 1962 года работает на ПСРЗ, члену Совета ветеранов ПСРЗ Данильчук Наталье Сергеевне, бывшему технологу цеха №7 Баглаевой Лидии Захаровне, у которой в те годы и накапливалась документация по объекту «шхуна». После ухода на пенсию все документы были переданы в ведение Корнеевой Ларисы Григорьевны. Но в 90-х годах во время реорганизации завода весь архив был оставлен в деревообрабатывающем цехе, а в дальнейшем из-за протекания крыши был намочен и пришёл в полную негодность. Только в музее завода сохранилась фотография шхуны.
    В конце апреля 1975 года по ночам на трейлерах, в сопровождении сотрудников ГАИ частями перевозили шхуну на перевал. Впереди колонны ехал сам директор ПСРЗ Заяц Юрий Николаевич.
Во время перевозки возникали некоторые трудности. Например, на улице Пограничной приходилось спиливать растущие вдоль дороги деревья, а в другом месте поднимали линии высоковольтных передач.
    Монтаж шхуны длился две недели, после этого Находкинский судоремонтный завод занялся реставрационными работами. По рассказам бывшего секретаря парткома НСРЗ, ныне члена Совета ветеранов НСРЗ Астанкова Владимира Дмитриевича внутренней отделкой шхуны занимались краснодеревщики деревообрабатывающего цеха НСРЗ под руководством Бабкина Бориса, члены конструкторского бюро Алексеенко Дмитрий, Пипко Илья занимались проектировкой системы водо- и электроснабжения, устройства кают, подсобных помещений. Директором НСРЗ в те годы был Крохин Анатолий Дмитриевич.
    На носу шхуны была сделана скульптура-барельеф женский образ, выполнил её резчик по дереву Рассоленко Николай Захарович.
Активное участие в строительстве комплекса принимали крупнейшие предприятия города, такие как трест Дальморгидрострой, Находкинский и Приморский судоремонтные заводы, трест КПД-2 и другие.
Таким образом, при въезде в Находку, на высоком скалистом гребне была установлена парусная шхуна. С ее палубы, как на ладони, хорошо просматривался залив, на широких просторах которого ожидают захода в порт или выхода в просторное море суда. Шхуна находилась здесь не случайно, она была частью того образа жизни, что зовется морским.
Она не только радовала глаз проезжающих, но и принимала в свое лоно желающих подкрепиться, так как внутри судна был оборудован ресторан, пользовавшийся необыкновенной популярностью среди жителей и гостей города.
    Мало кому известно, что изначально шхуна-ресторан называлась «16 румбов» [ошибка – такого названия никогда не было. Прим.ред.], потом «Ассоль» – вечно ждущая [непонятно почему так. похоже, автор реферата не читал книгу «Алые паруса». Прим ред.]. Но, говорят, что какому-то краевому чиновнику аллегория с повестью А. Грина «Алые паруса» показалась пошлой. В результате долгих споров нашли новое название и нарекли шхуну «Надеждой». Действительно, люди приезжают в город с надеждой на лучшее и уезжают с надеждой вновь вернуться на эти берега.
«Надежда» стала знаменитой на весь мир. Многочисленные буклеты, фотоальбомы, календари открывались видом гордой шхуны в окружении приморской природы. Имя «Надежда» стало почти тождественно имени Находка [не было такого. Прим.ред.].
    Вспоминаю детство. Бывало едешь с родителями из Владивостока, мне всегда казалось, что очень долго, а мама постоянно мне говорила: «Смотри... Когда увидишь "Надежду", считай, что мы уже дома». И каково было моё восхищение, когда я видел вдали на самой вершине сопки наш парусник с белыми бортами и мачтами.
     Мои родители рассказывали, что, практически, все молодожёны после ЗАГСа задавали себе один и тот же вопрос: «Куда поедем?  – Конечно же на "Надежду", ведь там ресторан в трюме». У многих жителей города в фотоальбомах хранятся фото на память на фоне «Надежды».
На сегодняшний день аналогичной популярностью для свадеб пользуется Памятник Победы.
     До 1988 года ресторан принадлежал городскому тресту столовых и ресторанов.
Под закат перестройки «Надежда» умерла в первый раз. Обветшали борта, прохудились деревянные перекрытия. Но даже тогда вид с дороги не был столь печальным. Никто не пытался сломать мачты, в порядке была ветхая оснастка. Символ города жил, надежда на возрождение оставалась. Так и случилось.
В 1994 году шхуну отремонтировали. И ещё несколько лет она встречала и провожала горожан и гостей города, но уже в виде бизнес-клуба. Получилось нечто вроде элитного заведения. Вход только по специальным визиткам, взносы за участие в клубе. Тем не менее, главное осталось: и горожане и гости города, увидев «Надежду», как бы здоровались с городом у моря.
По рассказам родителей и моим смутным воспоминаниям к концу 90-х годов символ города обрёл поистине чудовищный вид. Был порушен и расколочен внутренний интерьер, везде болтались обрывки гобелена, лежали горы битых зеркал, сломанные перила, была разгромлена кухня. А за бортом валялись обломки мачты, более двадцати лет украшавшей шхуну. И всё это было ограждено неприступным забором.
    Разрушенная «Надежда» словно олицетворяет умирающий город, его грязь, неустроенность, разруху. По мнению плотника Пакельчука быланарушена технология строительства, деревянные части соприкасались с землей, поэтому шхуна быстро разрушалась.
В марте 2000 года возле разрушенного символа города состоялась пресс-конференция, на которой главный архитектор города Евгений Кислов заявил: «Если "Надежда" не рухнет сама, ей помогут...», что она своим видом позорит город, поэтому администрацией города было поддержано предложение частной строительной компании «Надежда», владельца шхуны. Представитель этой компании Татьяна Ляпина, сказала, что они предлагают снести насквозь прогнившее судно и на этом месте поставить его железобетонную копию, которая будет в полтора раза больше, но одновременно в точности повторять облик своего деревянного предшественника. Срок строительства они определили в два года.
    Не прошло и двух недель, как шхуна заполыхала. В начале апреля 2000 года специалисты МЧС и пожарной службы города профессионально подожгли останки некогда, белоснежной шхуны. Деревянный корпус горел почти три дня.
Я помню, как выезжая за город, мы проезжали мимо этого пепелища. На перевале стелились клубы дыма. И мне было по-детски жаль этот сожжённый символ города.
Это был «зловещий подарок» администрации жителям города к полувековому юбилею Находки.

    В настоящее время на перевале комплекс въезда в Находку состоит из пилона с названием города, груды мусора и битых кирпичей, оставшихся на пепелище, и милицейского пикета.
С таким трудом собранная и в таком замечательном месте, с видом на город шхуна «Надежда» оказалась никому не нужной. Всего несколько городов мира могут гордиться такими объектами: город Варна на Золотых Песках в Болгарии, крымская Ялта, где-то в Прибалтике и в нашей Находке. Все зарубежные «коллеги» нашей «Надежды» успешно продолжают «плавание», а наша уникальная зверобойная шхуна со славным промысловым прошлым погибла.    
Теперь у жителей города возникает вопрос: «Какое место после сожжения шхуны на въезде в город можно теперь назвать его символом?». Но, к сожалению, никто не может дать на него ответ.
     История шхуны «Надежда» ещё раз доказала как трудно рождается прекрасное и как легко его уничтожить...

Магазин № 1, Рыбкоопа, Парковая-1, тел: 2-38-88.
На момент съёмки народное название магазина "Рыбный", впоследствии переименованный в "Графские развалины", сейчас гостиница "Графская усадьба".

https://pastvu.com/p/923786
[публиковалось ранее]
Существует версия о происхождении названия магазина «Графские развалины».
   Говорят, что сначала так прозвали не сам магазин, а место справа от него. Там находилась какая-то подсобная постройка, в которой году в 1978-м случился пожар и она почти полностью сгорела. От неё остался только обгоревший остов, прямо как в известной повести Гайдара «На графских развалинах». Между тем, в магазине был также и виноводочный отдел. И вечерком местные мужички, взяв в магазине пива, винишка или чего покрепче, дабы не ходить далеко, нашли, что это неплохое место для проведения дружеской беседы в хорошей компании. И между собой окрестили эту сгоревшую постройку - ресторан «Графские развалины». А вскоре и магазин все стали называть по имени этого «ресторана».

А вот версия о происхождения названия «Рыбный»:
   Оказывается, в 50-х годах этот магазин был не просто торговой точкой, а что-то вроде пищевого комбината. В те времена в Находке в магазинах не было холодильников и продавались в них только нескоропортящиеся продукты – крупы, сахар, консервы.  А в «Рыбном», оказывается был устроен, своего рода, холодильник – так называемый, «ледник». Зимой неподалёку намораживали гору льда, засыпали её опилками и всё лето использовали лёд для охлаждения и хранения продукции. Кроме того, при магазине был цех по производству колбасы. Также в этом магазине делали мороженое, которое продавалось в самом магазине и в круглом киоске напротив «Дежурного». Получается, что этот магазин единственный в районе имел возможность торговать охлаждённым мясом и рыбой, очевидно, поэтому его и прозвали «Рыбный».

Рассказ знакомого сварщика, по имени Иваныч. Запомнено в 1995-м году.
Дело вроде было в районе посёлка Рыбак. Но это не точно.
[публиковалось ранее]
    «Недалеко от стройки, где работали пленные японцы, был склон, с которого мы, пацаны тогда ещё, катались на санках зимой. И были, говорит, у нас санки самодельные, большие, человек на десять. Вот вдесятером заберёмся на них и летим с горы. Дух захватывает! А япошек как раз мимо того места на работу и с работы водили строем. И вот как-то мы сговорились, что, мол, надо бы и нам свой вклад внести в победу над милитаристской Японией. Когда они вечером с работы пойдут, то мы разгонимся хорошенько с горы и направим сани прямо в их отряд.
    Так и сделали. Снег в тот день валил пеленой, ничего не видать. Но мы хорошо прицелились. Летим, и прямо в самую середину строя. Нам-то ничего, вскочили на ноги и врассыпную. Конвоиры поорали на нас, погрозили кулаками, да и всё на этом. А мы отбежали поодаль и смотрим. Оцениваем урон нанесённый вражеской армии. Упавшие японцы тоже поднялись. Но не все.
    Сквозь метель было видно, что двоих или троих они положили на шинельки и потащили на руках. Вскоре отряд скрылся в снежной мгле».